РЫЧАНИЕ ЯГНЯТ

В пятницу, 21 октября, Государственная дума после непродолжительного (меньше часа) обсуждения приняла в первом чтении президентский закон "О парламентском расследовании". Напомним, что подготовленный депутатами ранее законопроект, принятый в первом чтении летом 2003 года, был срочно отозван, чтобы не мешать законотворческой инициативе гаранта конституции. Текст, поступивший взамен отозванного из администрации президента, вызвал изумление даже у видавших виды думцев, причем и содержанием, и формою. Президент настолько сузил список оснований для парламентского расследования, что даже тихий комитет по безопасности взбунтовался, написал на проект отрицательное заключение и согласился поменять его на положительное только после длительной обработки со стороны администрации. Что касается юридической техники, то список грубых ошибок и других замечениий занял 11 (по другим подсчетам - 18) страниц в тексте заключения комитета по конституционному законодательству. Обычно заключения такой длины заканчиваются рекомендацией доработать законопроект и представить повторно; однако президенту комитет такого посоветовать не решился. Зато не постеснялся это сделать Виктор Илюхин, член фракции КПРФ и бывший заместитель генерального прокурора СССР. "Я впервые вижу такое разгромное заключение комитета" - заявил этот депутат с двенадцатилетним стажем.
Даже представитель президента в Думе Александр Косопкин был вынужден признать, что законопроект вызвал много вопросов. При этом он, разумеется, заявил в ответ на рекомендацию Илюхина, что президент не будет отзывать законопроект в связи с "объемом замечаний, которые представил комитет". "Президент" - пояснил г-н Косопкин - "внес концепцию законопроекта. Наверное, он вам (депутатам - Е.М.) доверил доработать данный законопроект… Мы впервые принимаем законопроект, который является дополнительной функцией парламента. Здесь очень трудно внести чистый законопроект".
На фоне уверенного в себе представителя президента, который в своем докладе перепутал ФЗ и ФКЗ (соответственно федеральный закон и федеральный конституционный закон; перепутать их для думского оратора - примерно как для повара перепутать укроп с корицей), председатель профильного комитета Владимир Плигин (единоросс, как и все председатели комитетов) имел бледный вид. Он скорбно зачитал длинный список главнейших замечаний - например, законопроект нарушает право граждан на информацию, необоснованно ограничивает сферу парламентских расследований - и, тяжело вздохнув, заключил, что замечания не носят концептуального характера и комитет рекомендует законопроект к принятию.
Выступления представителей фракций, включая "Единую Россию", носили более или менее заупокойный характер. Оттенки, конечно, различались. Коммунисты назвали законопроект "циничным", упоминание в тексте "парламентского контроля" - "издёвкой", а его принятие - "ударом по авторитету российского парламента". Как сказал Виктор Илюхин, президент оставил депутатам для расследования ровно два класса происшествий, а именно катастрофы техногенного и природного характера: "Вот здесь, господа, и работайте! Больше президент вам ничего не позволил делать. Вы никогда не сможете проверить события в Нальчике, события в Беслане".
Жириновцы высказались в поддержку закона, но весьма кисло. "Здесь дается ну хотя бы что-то. Здесь мы можем хотя бы за что-то зацепиться. Хотя бы химические отходы, хотя бы радиоактивные отходы. Пусть хоть малая, но толика депутатского контроля". Николай Ковалев (ЕР) грустно призвал "коллег слева" пересмотреть свою точку зрения: "Мы открываем новую страницу в истории российского парламентаризма. Пусть это будет хотя бы малый шаг. Восемнадцать страниц замечаний - это свидетельство тщательности и профессионализма комитета". А когда г-н Ковалев говорил о том, что депутаты большинства находят общий язык с президентской стороной, голос его зазвучал совсем жалобно.
Гнетущую атмосферу несколько развеяли оригиналы из двух фракций "Родина": большой и маленькой. Николай Павлов (большая "Родина") высказался так: "Как сказал уважаемый классик, "по форме все правильно, а по сути - издевательство". Я не поленился и прочел заключение комитета. Всё абсолютно неудовлетворительно. Выхолощено всё, что можно. Мы проголосуем за политическую идею парламентских расследований". Виктор Черепков из малой "Родины" продемонстрировал примерно тот же подход (его обычно называют "женской логикой", но в данном случае это определение, безусловно, неуместно): "Мы будем голосовать за этот закон, и не потому, что мы с ним согласны. Это утешительный закон по сути. Нам предоставляют право проводить кастрированные парламентские расследования. С 93 года функции парламентариев урезаются. А после того, как мы приняли антинародные законы, я иногда стесняюсь при большом скоплении народа говорить, что я депутат. Бесспорно, мы поддержим этот законопроект, но я высказал точку зрения свою и как гражданина, и как депутата". На этот пир духа незамедлительно отреагировал известный депутат Макашов, который ностальгически заметил: "Раньше парламент не был рычанием ягнят, как сейчас, когда две фракции говорят: мы против, но голосовать будем за". Развить метафору генералу не дали.
Законопроект набрал 356 голосов, из них 335 - голоса большинства ("Единая Россия" и ЛДПР), остальные - представители так называемой оппозиции. Против 62 человека - коммунисты, несколько независимых депутатов, несколько рогозинских родинцев. Как философски заметил независимый депутат Сергей Попов, принятие этого законопроекта имеет не больше отношения к независимым парламенским расследованиям, чем советская конституция - к правам человека.

Екатерина Михайловская
(статья написана для газеты "Русская мысль")

СЦИЛЛА