Вывод г-на Суркова понятен. Народы (имеются в виду не только избиратели, но и депутаты) надо пасти, институты, например, партии, надо внедрять сверху, учитывая особенности почвы. "Вопрос демократии" - говорит он - "не только в том, чтобы нарисовать демократические институты, но и в том, чтобы люди дошли до такой культуры". К примеру, обижается чиновник, "в новой процедуре назначения губернаторов увидели только произвол власти (курсив мой - Е.М.). Но, пардон, мы застраховались от целого ряда моментов достаточно идиотских. В силу тех же причин. Извините, культура у нас пока не та. Не то, что кто-то не доверяет народу. Но нам не хватает еще, чтобы в Дагестане избрали какого-нибудь там ваххабита!" Здесь можно было бы напомнить, что на случай избрания ваххабита существует закон о федеральном вмешательстве, а так же о том, что, когда губернатором Красноярского края чуть не был избран криминальный элемент, тогдашняя власть сумела решить вопрос, не прибегая к тотальной отмене выборов. Впрочем, из речи г-на Суркова следует, что спорить с ним безполезно. Этот человек (и, вероятно, его сподвижники в Кремле) охвачен страхом, который он неспособен скрыть. Вот образец его рассуждений: "Я уверен, что российские люди в широком смысле слова способны к демократии и способны в ней жить и ее создавать, способны наслаждаться ее плодами. Но, наверно, здесь есть какой-то исторический путь. Но не перепрыгнешь его - шею свернешь. Не искусственно мы это сдерживаем, как многим кажется. Мы просто боимся". Надо сказать, что боится г-н Сурков не зря. Как он сам признает, вертикальная система управления себя изжила, квалифицированных бюрократов брать неоткуда, страна потихоньку загнивает, перпектив никаких. Тем временем мечты г-на Суркова носят декадентский характер, и вряд ли найдут поддержку у 140 миллионов граждан: "Хорошо бы в Европу убежать, но нас туда не возьмут, Россия - это плохо освещенная окраина Европы, но еще не Европа. В этом смысле мы неразрывно связаны с Европой и должны с ней дружить. Это не враги. Это просто конкуренты. Тем обиднее, что мы не враги. Враг - это, когда можно героически погибнуть на войне, если с ним столкнуться в лобовом столкновении. В этом есть что-то героическое и прекрасное. А проиграть в конкурентной борьбе - это значит быть лохом. И это мне, кажется, вдвойне обидно. Лучше уж быть врагом, а не как сейчас, двусмысленными друзьями! Вот как бы что мы хотим." Хотелось бы, конечно, надеяться, что эта греза о славной кончине - результат неточной расшифровки; с другой стороны, похожие мотивы, пусть в менее эксцентрической форме, содержатся в последнем послании президента. Президент, однако, пока вроде бы никому не жаловался публично на то, какой сложный контингент ему попался. Владислав Сурков жалуется: и на 140 миллионов "небогатых и сложных людей", и на "трескучих думцев", и на "проходимцев" из правозащитных организаций, и на серость единороссов. Трудно быть богом.
Екатерина Михайловская
(статья написана для газеты "Русская мысль")
СЦИЛЛА