|
11:12:2009 г. |
|
В древности греки клали умершему монеты на глаза. Такой ритуал был обусловлен старым поверьем, что необходимо заплатить переправщику, который перевозил умершего через реку Стикс в царство мёртвых. Спустя тысячелетия традиция не изжила себя и приняла в России государственные масштабы. Сегодня уже в порядке вещей после каждого эксцесса, в результате которого гибнут десятки людей и в разы больше получают увечья, выплачивать компенсации.
За последние полгода в нашей стране произошли три крупных катастрофы, которые требуют понимания и многогранного анализа. Первая – это авария на СШГЭС произошедшая 17 августа, затем, по официальной версии, подрыв поезда «Невский Экспресс» 27 ноября, и, наконец, возгорание в ночном клубе Перми «Хромая лошадь» 4 декабря. Виновниками каждой из трагедии, так или иначе, являются чиновники, которые закрывали глаза на допущенные нарушения в ходе эксплуатации объекта катастрофы.
Чтобы не быть голословным, напомним вкратце причины каждой из катастроф. Так на СШГЭС аварию спровоцировали крепления крышки на втором гидроагрегате. Из-за появившейся щели вода разрушила гидроагрегат и стала заполнять машинный зал. Стоит добавить, что ответственными за ремонтные работы в ходе эксплуатации станции были фирмы-посредники, возглавляемые людьми близкими к руководству станции. В результате аварии на ГЭС погибли 75 человек, 13 ранено. Общий ущерб, нанесённый государству, составил 7 миллиардов 338 миллионов рублей. Помимо данной суммы семьям погибших и пострадавших выплатили порядка 300 миллионов рублей.
Следующая трагедия – трагедия «Невского экспресса», признанная терактом. Неважно, был ли данный случай терактом, либо, как утверждают некоторые СМИ – последствием не выдержавших перегрузок рельс. Но остаются удручающие цифры – 26 погибших и 95 пострадавших. Зададимся вопросом, а кто же виноват в произошедшем? Террористы, рельсы, может температурные перепады? Если это теракт, то те, кто его не предотвратил, то есть силовики, если рельсы, то госкорпорация РЖД.
Но может быть, кому-то из них не хватает денег, просто не хватило средств для эффективной деятельности и всё. Например, инвестпрограмма РЖД в 2009 году составила ни меньше, ни больше, а 252 млрд. рублей. Приличная сумма. Что же у силовиков? Расходы на национальную оборону составили, согласно бюджету РФ на 2009 год – 712,57 млрд. рублей, на национальную безопасность и правоохранительную деятельность – 756,84 млрд. рублей, секретные расходы – 2225,37 млрд. рублей. Количество денег у транспортников и у силового блока баснословны, чтобы можно было предотвратить катастрофы на транспорте, но почему это не было сделано? Люди ехали, погибли, пострадали, опять встаёт вопрос о компенсациях. Что же с «Невским экспрессом»? РЖД выплатит семьям погибших при крушении поезда "Невский экспресс" по 500 тысяч рублей, пострадавшим - по 100 тысяч. Как заявила глава Минздравсоцразвития Голикова, семьи погибших также получат из резервного фонда правительства по 300 тысяч рублей. Жители столицы, получившие тяжелые травмы и травмы средней степени получат от мэрии Москвы по 100 тыс. Компенсация легко травмированным составит 50 тыс. рублей. Пострадавшие получат от РЖД и Минздравсоцразвития по 200 тысяч рублей. Смольный выплатит семьям погибших петербуржцев по 300 тысяч рублей. По 100 тысяч рублей получат серьезно пострадавшие, по 50 тысяч рублей — незначительно пострадавшие во время аварии поезда.
Последняя трагедия произошла 4 декабря в Перми, где из-за несоблюдения техники безопасности и правил использования пиротехнической продукции, сгорел ночной клуб «Хромая лошадь» - 109 погибших, 120 пострадавших. В этом случае Госпожнадзор выносил дважды предупреждения владельцам ночного клуба, но дьявольский вертеп так и не прикрыли, позволив и дальше подвергать опасности жизни граждан. Странное поведение пожарников в Перми, напомнило мне случай с Европейским университетом в Санкт-Петербурге, деятельность которого была приостановлена «пожарниками» в 2008 году. Инспекторы нашли нарушения техники безопасности в университете и приостановили его деятельность на месяц, дав это время на ликвидацию претензий со стороны Госпожнадзора. Почему-то пожарники в Перми не пошли на такие меры, может, хотелось заработать на новогодних праздниках, а может, были какие-то иные мотивы. На сегодняшний день принято решение о выплате руководством Перми и Пермского края 100 тыс. рублей семьям погибших.
Теперь в лучших традициях бухучёта подведём итог выплаченных компенсаций всем заинтересованным сторонам в данных ЧП.
СШГЭС - около 300 млн рублей
Невский Экспресс - около 70,2 млн рублей
Хромая лошадь - около 80 млн рублей
Итого: около 500 млн рублей.
Я не собираюсь разглагольствовать, скольким тяжело больным россиянам можно было бы спасти жизни на эти деньги, сколько можно было бы построить детских площадок, спортзалов и школ. Я призываю задуматься о том, что мы должны платить сотни и сотни миллионов рублей за гибель наших сограждан, чтобы провинциальные чинуши набивали свои кошельки за счёт некачественных ремонтов объектов стратегического назначения, за счёт нерационального расходования средств на зарплату оперативных сотрудников органов безопасности, за счёт уклонения от своих прямых обязанностей – приостановка деятельности потенциально опасных объектов. Возвращаясь к упомянутым в самом начале грекам, то отцы Олимпийских игр поперхнулись бы от нашей щедрости – по 2 миллиона за покойника, и это только сумма компенсаций, не считая восстановительные работы по устранению последствий ЧП.
|
|
|
30:11:2009 г. |
|
Каждый теракт должен восприниматься обществом не только, как сигнал к панике и массовому страху, но и очередная подвижка со стороны государства к усилению законодательства в сфере терроризма. Чаще как раз «закручивают гайки» в наших правах и свободах, именно ссылаясь на теракты.
Почему должны начать закручивать гайки в законодательстве и стоит ли их закручивать? Взрыв «Невского Экспресса» показателен в некоторой мере, так как в настоящих нормативных актах, регулирующих законодательство в области терроризма, ничего толком не сказано о поездах. Например, в статьях 7 и 8 ФЗ РФ от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ О противодействии терроризму, подписанного Владимиром Путиным, отдельно выделены речные, морские и воздушные суда. Согласно этим статьям, в случае, если транспортные единицы нарушают правила их использования и не реагируют на приказ властей прекратить нарушать, их в целях безопасности уничтожают. Что делать с поездами, которые в принципе никак не защищены и не могут стать, так называемым «томагавком возмездия», как самолёты или морские суда?
Если посмотреть с точки зрения обывателя на нашу защищённость в поездах, то её по сути и нет. Ни тебе металлоискателей, ни экранов, на которых было бы видно, что проносят пассажиры с собой в вагон. Можно взять взрывчатку и со спокойной душой пронести её в сумке в вагон, если тебя не остановит милицейская собака. А собак, во-первых, не так много чтобы обнюхать всех пассажиров, и к сведению читателя одна часть из них находит только взрывчатку, а другая только наркотики.
|
|
Подробнее...
|
|
|
15:12:2008 г. |
На территории Ленинградской области располагаются десятки архитектурных памятников старины, многие из которых находятся в аварийном состоянии. Единицы представляют собой руины, вызывающие двоякое ощущение. С одной стороны приятно прогуляться по скрипящим половицам, вжиться в роль археолога, с другой возникает вопрос: почему не взять и не восстановить утраченное наследие?
В Санкт-Петербурге уже на протяжении трёх лет действует клуб "Зелёный журналист", проводящий для своих членов экскурсионные поездки за город c целью исследовать на практике проблемы экологии и историко- архитектурного наследия региона. В этом году журналисты решили осмотреть усадьбы, построенные в дореволюционное время, оценить их состояние, поделиться впечатлениями. Хочется добавить, что данные мероприятия проводятся благодаря экологической организации "Зелёный Крест" и при финансовой поддержке ГУП "Водоканал" и Росэнергоатома.
Первым пунктом назначения на пути журналистов стала Ропшинская Усадьба фаворита Екатерины II Графа Орлова, именующаяся в простонародье Ропша. Изначально Ропша принадлежала Петру I. За сто лет усадьба переходила из рук в руки, среди её владельцев стоит выделить одного из ближайших сподвижников Петра I Ромодановского, Григория Орлова, банкира и ювелира Лазарева. При нём Ропша обретает новое лицо: ведётся активное строительство по проекту архитекторов Антонио де ла Порто, а также Ю. Фельтена и Л. Руска. В конце XVIII в. усадьба переходит обратно в руки к Романовым, её владельцем становится император Павел.
Ропша не всегда была господской резиденцией, её использовали как бумажную фабрику, после революции на территории усадьбы открыт всесоюзный рыбный питомник и дом отдыха для высшей партийной номенклатуры.
Но ропшинское блистание завершилось в 1944 году, когда усадьба была выжжена фашистскими войсками. Сейчас имение представляет собой трёхэтажные руины с заросшим внутренним зимним садом, где собирается местная молодёжь выпить пиво. Парадный вход во дворец обнесён строительными лесами, но, как видно, ремонтно-восстановительным работам не суждено было начаться. Пруды, окружавшие дворец подверглись неизбежному заболачиванию, а пол в некоторых местах проваливается в подвал. О какой-либо штукатурке, лепнине и прочих признаках старины не стоит, и говорить – их нет. Крыша как таковая отсутствует. Самое яркое впечатление оставляет надпись неизвестного автора на разрушенных стенах: «Лишь теряя всё, обретаем свободу».
Попытки восстановить дворцово-парковый комплекс предпринимались в 2004 году: Орловскую усадьбу включили в Федеральную программу возрождения малых и средних городов России. В 2005 году итальянская компания Gruppo Pasit решила инвестировать в реставрацию Ропши десятки миллионов евро, причем только на возрождение дворца, по оценкам специалистов, требовалось не менее 40 млн. евро. Для этого итальянцы создали ОАО «Ропша Инвест». Затем для выполнения проектно-изыскательных работ была подряжена РСП “Раритет”, эти работы были выполнены, и далее произошло самое неожиданное ОАО «Ропша Инвест» исчезло. На сегодняшний день Официальный портал Правительства Ленинградской области сообщает: «средства на восстановление и реставрацию усадьбы так и не были выделены».
Ропша
Далее корреспондент «Панорамы» посетил усадьбу Демидовых в Тайцах, выгодно отличающуюся по общему состоянию от Ропши. На въезде в усадьбу установлены готические ворота, левая половина которых частично обвалилась. Барский дом уже пустует несколько лет, поэтому неудивительно, что краска со стен слезла, во многих местах растёт лишайник со мхом. Венчающие вход в барский дом статуи львов давно истёрлись.
Уникальная система гидравлических сооружений – таицких и демидовских ключей загибается, превращаясь в огромное болото. Сам А.Демидов при участии инженера Поздеева и инженера-гидравлика Бауэра строил водную систему, долгое время питавшую царскосельские пруды по самотечному водоводу длиной 16 километров.
В советское время на территории усадьбы Демидовых функционировал санаторий, перепрофилированный в больницу, но в новой России больным не нашлось места среди фруктовых садов и бесценных ключей.
Тайцы
Следующей точкой невозврата на исторической карте области стала усадьба, «которой нет» – усадьба в Батово, принадлежавшая в разные года сначала декабристу Рылееву, а позже писателю Набокову. Почему её называют усадьбой, которой нет? От усадьбы осталось многолетнее наслоение грунта, из которого выступают наружу неясные кирпичные очертания главного строения вместе с вековыми срубами, да мощёная дорога, ведущая к берегу Оредежа. Вся прилегающая территория занята зданием Батовской администрации и птицефабрикой, разносящей зловонный запах сжигаемого куриного помёта.
Помимо остатков сооружения и мощёной дорожки напомнит нам о существовавшей усадьбе жалкий памятник Рылееву и строчки Набокова: «Так, бывало, купальщикам на приморском песке приносится мальчиком кое-что в кулачке. Все, от камушка этого с каймой фиолетовой до стеклышка матово-зеленоватого он приносит торжественно. Вот это Батово. Вот это Рождествено».
Местный житель Александр открыл «Панораме» небольшой секрет Батово: что якобы в прежней усадьбе в подвалах располагалась библиотека, и после разрушения всё книжное собрание дома Набокова и Рылеева до сих пор покоится под слоем грунта.
Своё мнение на этот счёт корреспонденту «Панорамы» высказала заведующая научной библиотеки СПбГУ Нина Жерве:
«По-моему опыту навряд ли данная легенда может быть правдой, так как в большинстве случаев библиотеки в усадьбах находились либо в отдельных помещениях, либо в благоустроенных комнатах барских домов. Поэтому предположить, что такие хорошие хозяева взяли бы и поместили библиотеку в такое сырое помещение, как подвал, не предназначенное для хранения книг, практически невозможно».
Батово
Последним в списке посещения аварийного историко-культурного комплекса оказалась усадьба Елисеевых в Белогорке. Прекраснейшие неомодернистские постройки, сочетавшие в себе дух средневековой Европы и Древней Руси, принадлежали до революции семье Елисеевых, хотя ещё в XIX в. находились в собственности почтамтского служащего Франца Белля. По окончании Великой Отечественной войны усадьбу передали на баланс Северо-Западному НИИ сельского хозяйства (ныне — Ленинградский научно-исследовательский институт сельского хозяйства Россельхозакадемии). После того как в непосредственной близости от дворца возвели четырёхэтажное административное здание, дворец оказался заброшен и начал разрушаться. Затем начались чёрные страницы истории Елисеевской усадьбы. Первый пожар случился зимой 2002-2003 года, когда выгорела большая часть здания. После этого Елисеевский дворец горел ещё несколько раз, но самый заметный пожар был потушен в 2005 году.
Длительный период дворец так и простаивал подобно усадьбе Орловых, привлекая к себе внимание только местной молодёжи, желавшей некультурно отдохнуть. Правда, сейчас вся территория усадьбы перекрыта дорогим строительным забором, не позволяющим попасть на территорию стройки. Но коррсепонденту «Панорамы» всё-таки удалось проникнуть на охраняемую площадку и выяснить все подробности происходящих пертурбаций в Белогорке. В настоящий момент все следы пожара не устранены, хотя из дворца активно вывозится строительный мусор с последующим планом комплексной реставрации. Вышедший к журналистам сотрудник охранного предприятия пояснил, что сейчас дворец находится на реставрации, и строительно-ремонтные работы идут непрерывно. Также поступила информация, что здание из ведения института передадут Союзу писателей России в Санкт-Петербурге.
Корреспондент «Панорамы» обратился за разъяснением полученной информации в Союз писателей России, где получил следующий ответ от директора Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России Бориса Орлова:
«Нам не передавали в аренду усадьбу Елисеевых в Белогорке. Скажу более того, что у Союза в Санкт-Петербурге в принципе нет никакой собственности, поэтому это всего лишь попытка воспользоваться нашим именем, что, к сожалению, в последнее время случается часто».
Схожая реакция была у Директора Санкт-Петербургского отделения Литературного фонда Евгения Невякина:
«Мы не получали в аренду Белогорку. Единственное, что могу заметить – это факт наличия в ведении нашего фонда дома писателя в Комарово, который мы собственными силами, чтобы там могли жить писатели и проводиться культурные мероприятия. Планируем, что ремонт завершится в мае 2009 года».
Белогорка
Нельзя однозначно сказать, что положение с садово-парковыми комплексами в области ужасно, так как есть и такие положительные примеры заботы о историческом наследии: Музей-дом станционного смотрителя в Выре, усадьба «Рождествено» и т.д. Совсем недавно из ведения города Гатчины был передан Гатчинский дворец в распоряжения Правительства Санкт-Петербурга. Губернатор Валентина Матвиенко, приехавшая в Гатчину, обрадовала сотрудников музея: в этом году в бюджете на реставрацию дворцового комплекса заложено сто миллионов рублей, а в 2009 году выделят на восстановительные работы 250 миллионов рублей. Но расслабляться не стоит, так как десятки усадеб по всей Ленинградской области требуют восстановления.
Говорит Сергей Васильев специалист по охране памятников архитектуры, помощник депутата ЗАКСа от фракции «СР» Алексея Ковалёва:
«В СССР контроль за состоянием памятников старины был целиком в руках государства. Существовали технические службы, обследовавшие здания на предмет их аварийности или для сооружения новых объектов, определяли целесообразность ремонта и сноса. Решения эти были иногда чисто техническими, а иногда идеологическими – например, снос бывшей церкви, или допустим памятника, не представлявшего ценности с точки зрения Ленгорисполкома – тогда принималось решение о его ликвидации. Когда мы занялись общественной деятельностью по защите памятников старины, шел 1986-й год – перестройка, но все советские структуры работали в полную силу, мы поначалу плохо представляли себе весь спектр задач, с которыми придется сталкиваться, в основном апеллировали к Горисполкому, к Обкому, в Москву. Естественно, приходилось жестко дискутировать с партией и комсомольской организацией, которые на уровне города принимали нас как общественное движение, требующее какой-то реакции сверху. Наше движение было низовым, неподконтрольным, и это было впервые. Наша организация, созданная Алексеем Ковалёвым вместе со мной, называлась «Группа спасения памятников», и туда влились как профессионалы, так и просто неравнодушные люди в основном из научной, творческой интеллигенции, а так же неформальная молодёжь.
Основное отличие прежней ситуации с памятниками от нынешней – это отсутствие интересов частного капитала. Если раньше за очень неприятными проблемами, сносами и варварским ремонтом ценных памятников стояли государственные организации, и порой достаточно было публично доказать их неправоту, то сейчас всё куда сложнее: общественности надо обращаться в суды, опротестовывать технические и историко-культурные экспертизы, заказанные частным инвестором, поскольку такие экспертизы как правило обслуживают цели того кто платит. Конечно, необходимо разнообразить формы давления на власть, организовывая разные общественные акции, компании в СМИ.
Это то, что было раньше. Касаемо сегодняшнего дня можно привести пример Гатчинского дворца. По поводу него я могу сказать с достаточной долей вероятности, что передать дворец на баланс Санкт-Петербургу было грамотное решение; действительно государству следует брать на себя бремя такого рода затрат. Вообще это дискуссионный вопрос, что делать с огромным количеством разбросанных по глухим уголкам России памятников, например с многострадальными, катастрофически разрушающимися бывшими усадьбами в Ленобласти: отдавать в частные руки или требовать от государства взять всё под свою руку. В одних случаях уместно отдать в частные руки при законодательном сопровождении всего процесса, подписать охранные обязательства и следить за их выполнением, поэтому много чего стоит отдать в частные руки. Но ведь сейчас у областного ГИОПа просто нет сил и средств следить за выполнением обязательств, максимум на что их хватает – фиксировать нарушения или разрушения.
Я думаю, что государство обязано контролировать процессы, происходящие вокруг памятников старины. Отдать архитектурное наследие в частные руки и успокоиться – это абсолютно неправильный подход. Сохранение культурного наследия - прерогатива государства, Россией подписаны соответствующие международные конвенции, и поддержка культуры должна быть важнейшим государственным приоритетом.»
|
|
|
05:12:2008 г. |
Что происходит
В недалёком будущем Санкт-Петербург может снова оказаться в блокаде, только теперь не фашистов, а мусорной свалки, появившейся благодаря разгильдяйству местных властей. Почему? Мусор, образованный городом, необходимо перерабатывать, что либо вовсе не происходит, либо происходит с чудовищными нарушениями технологии процесса. В результате по обе стороны от КАДа образуются мусорные свалки.
«Перерабатывают» мусор в нашем городе всего два предприятия: Опытный завод Механизированной переработки бытовых отходов (МПБО) на Волхонском шоссе и МПБО-2 в Янино. Заводы, где должна происходить наукоёмкая деятельность, вместо этого простаивают, а территории, на которых расположены предприятия, медленно, но верно превращаются в мусорную свалку. Установленное на заводах дорогостоящее оборудование просто-напросто не функционирует, так биобарабаны, находящиеся на МПБО-2 в Янино, должны наполняться органикой на период около 72 часов при температуре 60 градусов Цельсия, но этого не происходит. В результате операция, которая должна длиться трое суток, длится менее 12 часов, что в принципе снимает с повестки дня вопрос о необходимости такой переработки. Затем полученный компост в лучшем случае отвозится на полигоны, где происходит захоронение. В идеале этот компост должен представлять собой абсолютно безжизненную массу, т.е. полное отсутствие органических веществ, но при условии, если нет нарушения методики его получения. В случае с нашим городом, полигоны становятся местом кормления чаек и других животных, что свидетельствует только об одном – органические вещества никуда не исчезли.
При всей внешней ненужности и вредности для окружающей среды вышеуказанных предприятий в их настоящем виде, только в 2007 году Правительство Санкт-Петербурга увеличивает финансирование данных проектов на 20 миллионов рублей. Стоит задуматься, а кому на руку такие траты, и какие действительные объёмы нецелевых расходов бюджетных средств?
Кто в ответе
Искать виноватых не самое лёгкое занятие, если только они не ведут свою деятельность открыто. Вся мусороперерабатывающая промышленность в Санкт-Петербурге отдана на откуп КУГИ с председателем Комитета Юнисом Лукмановым, «Автопарку №1 «Спецтранса» и «Автопарку №6 «Спецтранса».
Ещё в 2006 году председатель КУГИ Юнис Лукманов совместно с бойцами ЧОП-ов и ОМОНа осуществил рейдерский захват ЗАО «МПБО» на Волхонском шоссе, тогда ещё не разрушенного предприятия. Вот что сам Лукманов заявил дежурившим журналистам об изъятии завода:
«Было судебное решение на основании, которого мы действовали. Всё в соответствии с законом. Здесь тоже всё в соответствии с законом. Тот завод, который на Волхонском шоссе мы тоже изъяли в прошлом году у ЗАО «МПБО», в связи с тем, что ЗАО «МПБО» не осуществляло должным образом эксплуатацию данного предприятия и, не взирая на неоднократные свои предложения, обещания заниматься его реконструкцией, капитальным ремонтом, эту деятельность не осуществляло, поэтому, сегодня и полигон, и заводская площадка на Волхонском шоссе переходит в руки города, который будет заниматься этой деятельностью в соответствии с интересами города, а не интересами полукриминальных и криминальных структур».
Сразу же вместо прежнего директора завода Юрия Лихачёва, отдавшего предприятию тридцать лет своей жизни, был назначен директором Юрий Орджоникидзе, о котором известно лишь наличие у него опыта работы в туристическом бизнесе.
Далее маховик КУГИ по устранению «недостатков», оставшихся от прежних хозяев, завертелся. Так в среднем за месяц показатели по переработке янинского завода взлетели аж до 1 миллиона кубометров в год. Чтобы была понятна нехитрая игра с цифрами: максимум, что можно выжать с янинских биобарабанов – это 600 тысяч кубометров в год, то есть КУГИ только явно перебирает в бюджет комитета из городского бюджета около ста миллионов рублей в год из расчёта 248,7 рубля за кубометр. Но если исходить из расчёта того, что тот мусор, привозимый на предприятие, перерабатывается в обход всех имеющихся на заводах технологий, то цифры увеличиваются в разы.
Не последнюю роль в «работе» КУГИ по переработке бюджетных средств занимают Автопарк №1 «Спецтранса» и Автопарк №6 «Спецтранса», которые получают финансирование на перевозку мусора, в том числе и тех 400 тысяч кубометров в год, которые невозможно перевезти. Но помимо того, что «Спецтранс» занимается перевозкой, он решил сам включиться в переработку мусора. На промплощадке Автопарка №1 «Спецтранс» был установлен за бюджетные деньги (1 миллион евро!) шведский аппарат «Балла Пресс», предназначенный для организации временного хранения мусора (до двух лет), который затем отправится на мусоросжигательный завод. Только вот незадача, меценаты от Смольного явно не знали, что в ближайшее время в нашем городе не будут построены мусоросжигательные завод. Сейчас площадка завалена тюками, в которых органика подвергается процессам гниения и газообразования.
Что было
Завод ЗАО «МПБО» начал свою работу в далёких семидесятых годах ХХв., в то время как вся Европа коптила небо ушедшими в небытие экологически опасными мусоросжигательными заводам. С перестройкой завод в отличие от многих предприятий смог не только выжить, но и сохранить большинство своих владельцев. Так в состав владельцев ЗАО входит государство с 11% собственности, а оставшаяся доля 89% принадлежит работникам предприятия.
За собственный счёт завод был переоборудован по последнему слову техники, что позволило предприятию перерабатывать вместо 900 тысяч тонн мусора в год 1 миллион 200 тысяч в год. Уникальная технология позволяла получать единственный в своём роде в России правильный компост, который можно не только захоранивать, не боясь за жизнь горожан и окружающей среды, но и использовать в сельском хозяйстве в качестве удобрения.
Были привнесены на завод биобарабаны, биореакторы, сейчас простаивающие без дела. Научным составом завода были налажены две лини по переработки пластмассы, переработка шин, единственная в своём роде на Северо-Западе России.
Сейчас руководство ЗАО «МПБО» судится с КУГИ в судах разных инстанций, но особых надежд у руководства сейчас нет. Весь научный персонал, собранный за 30 лет работы завода, разошёлся по миру в поисках нового пристанища, а те, кто остались на заводе по большому счёту не обладают нужным пластом знаний для работы на заводе.
Вот что заявил корреспонденту «Панорамы» генеральный директор ЗАО «МПБО» Юрий Лихачёв о ситуации с судами:
«Наше дело рассматривает Президиум Арбитражного Верховного Суда, два суда тоже подходят к Верховному Арбитражному суду. Скорее всего, здесь мы дело имеем с криминалом. И когда начинаешь разговаривать с представителями арбитражных судов, они заявляют, что устали от этих тяжб, намекая на, что представителям завода необходимо поднять вопрос о деле уголовно-процессуального действия. Мы пробовали подавать в уголовный суд, но отсутствует состав преступления. Если будет решение Суда, то мы вправе претендовать на компенсацию, по нашим оценкам она составляет около миллиарда рублей. Всё, что нам удалось отсудить это деньги за три месяца начала 2006 г., за которые мы не получали оплату».
Что будет
Такое неуёмное рвение КУГИ «отжать» во всём городе предприятия, связанные с переработкой мусора, а затем их попросту запустить, связано лишь с тем, чтобы выстроить вокруг города мусоросжигательные заводы, дискуссия по которым активно идёт в законодательных органах Москвы и Санкт-Петербурга. Стоимость строительства одного завода составляет миллиарды и миллиарды рублей. Ущерб, который он нанесёт окружающей среде города, можно будет ощутить уже через четыре года работы такого вредоносного предприятия.
Мусоросжигательные заводы – основные источники супертоксикантов – диоксинов. Выбросы диоксинов в принципе недопустимы, так как они являются сверхтоксичными и сверхстойкими веществами, вызывающими повреждения иммунной системы, заболевания органов дыхания, нарушение репродуктивной и других систем организма, но главное – провоцирующие онкозаболевания. Предельно допустимая доза за 70 лет жизни составляет всего лишь 1,4 нанограмма, её можно будет получить за 4 года работы такого завода
Помимо того, что лукмановское ведомство собирается травить нас мусоросжигательными заводами, всем петербуржцам такие предприятия влетят в копеечку. В частности, по оценкам экспертов ежегодные траты петербуржца на содержание МСЗ составят 700 рублей, а тарифы на вывоз мусора вырастут не менее чем в 50 раз. Но это мало заботит Юниса Лукманова, который сейчас увлечён тяжбой с пожилым журналистом газеты «Новый Петербург» Николаем Андрущенко. Последнего уже сажали и в СИЗО и психбольницу.
|
|
|
