Ключевые цитаты:

«Никоим образом этот режим путем демократических выборов никому власть не передаст, поэтому совершенно очевидно, что будут придумываться различные схемы… Что касается моей точки зрения, она нисколько не изменилась - этот режим можно изменить только путем силового перехвата власти».

«Он (Путин. – ред.) нелегитимным стал после парламентских выборов, по-существу, последних, 2003 г., и уж тем более, после президентских выборов 2004 г. - я подробно объяснял причины, почему он нелегитимен. Могу повторить, поскольку вся оппозиция была разгромлена силовыми методами: одних убили, других посадили, третьим запретили, запугали. Но, тем не менее, это качественно отличалось от выборов самого Путина в первый раз, и качественно отличалось от выборов Ельцина в 1996 г. Я имею в виду «качественно» – означает, что – да, был использован огромный пиарочный ресурс, СМИ, которые были в 1996 г. почти все на стороне Ельцина, а в 1999 г. была жесткая конкуренция между командой Ельцин-Путин и Примаков-Лужков, это была реально политическая конкуренция, никто никого в тюрьму не сажал, никто дела на своих политических оппонентов не открывал. Эта ситуация качественно отличается, как я вам сказал, от 2003 и 2004 гг. Поэтому, с моей точки зрения, Путин уже нелегитимный президент. И аргумент, что он был избран большинством – и я это подтверждаю, он был избран большинством – но сама процедура избрания была нелегитимной. … На самом деле я вам хочу сказать, ведь такая же проблема стояла перед нами, если уж хотите, и перед Ельциным в 1999 г. , и вы знаете, что Ельцин – человек, который очень любил власть и никогда не скрывал этого, тем не менее, перешагнул через себя во имя демократического будущего России. … Путин приходил к власти как преемник Ельцина, преемник его политического курса. И конечно, Путин в этом смысле оказался абсолютным предателем, поскольку он перечеркнул все демократические завоевания».

«…То, что делали мы безусловно, находилось в рамках демократических процедур. Да, корявых, да, молодых, но не было ни танков на улицах – собственно, чему мы противостояли, чего хотел Коржаков с Барсуковым - вы помните прекрасно 17 марта 1996 г., когда Ельцин уже подписал три указа – один о разгоне парламента, другой – о запрете Компартии и третий - о переносе президентских выборов на два года. И тогда все-таки удалось переломить».

« … Я тоже гражданин РФ, и никакого другого гражданства, кроме российского, у меня нет. Поэтому я вам и говорю – понимаете, ситуация такова, что нет никакой конкуренции и никакой возможности противостоять любому выбору – подчеркиваю - Кремля. И это сильно отличается от 1999 г., когда действительно была сильная оппозиция в лице Лужкова-Примакова. Поэтому мне лично, как человеку, которому действительно крайне важно, что происходит в России, абсолютно безразлично, какая будет избрана технология – она не имеет значения. Какая бы ни была избрана, будет реализована – вот что важно. Любая».

О силовом перехвате власти:
«Вот я не хочу развивать эту тему дальше, дабы не вызвать очередное возбуждение органов и спецслужб РФ, но хочу сказать, что это единственный вариант свержения существующего режима. И он и будет реализован в России – я смею вас заверить. И когда я говорил, что я давно работаю над этим, я нисколько не лукавил, поскольку он состоит из двух этапов. Первый: нелегитимность и безнравственность существующего режима, и я огромную работу проделал на Западе, чтобы действительно этот режим, по крайней мере, сегодня был признан уже не демократическим, или не отвечающим стандартам демократическим, и конечно, второй - это те элиты в России, которые в состоянии выйти на площадь. Сложный этап, реализуемый, в подробности не хочу сейчас входить, но хочу сказать, что абсолютно серьезно работаю над этим вариантом».

«Коммерсант» не является листовкой оппозиции. … Я не считаю, что «Коммерсант» - это то средство массовой информации, та газета, те журналы, которые способны вдохновить на силовой перехват власти тех, кто понимает, что по другому этот режим сменить нельзя.

«Выбор Ельцина первоначальный склонялся к генералу Николаеву. … И буквально в последний момент он сделал выбор в пользу Путина, который, я вам скажу, я лично, например поддерживал - потому что Путин приходил, хочу вам подчеркнуть, как преемник Ельцина, преемник его идеологии, и потом просто предал всю эту идеологию, развернул Россию, по существу, назад. … Ельцин выбрал его потому, что Путин последовательно демонстрировал свою приверженность идеям реформ и проявлял силу. Он не заигрывал ни с коммунистами, ни с Лужковым, он действительно рискнул».

«В России ценится не личность, а кресло, которое личность занимает, ну а точнее - близость к власти».

«Он (Путин. – ред.) понял, что он совершил ряд криминальных действий: геноцид в Чечне, военные преступления в той же самой Чечне, разрушение Конституции РФ».

«Путин, безусловно, хорошо понимает, что он совершал антиконституционные действия … И, безусловно, ему придется за это отвечать. Это понимает каждый диктатор, маленький или большой. Поэтому я еще раз говорю - Путин не может допустить передачу власти кому бы то ни было. Вот такой кукольный вариант, кстати, который мы с вами обсуждаем – что Медведев на очень короткое время становится президентом и мгновенно возвращается Путин – вот такой вариант мне кажется в рамки психологические, которые, как я себе представляю Путина, поскольку я его знаю сначала 90-х гг. - укладывается. Вот такой «наперсток», мышление это чисто «наперсточное».

«Все-таки режим у нас сегодня авторитарный, а не тоталитарный».

«Я ни в коем случае не собираюсь себя защищать, и несу полную ответственность за то, что произошло в России в 1999-2000 гг. Хочу только заметить, что выбор, тем не менее, был очень ограничен. По существу, мы выбирали между Путиным-Ельциным и Примаковым-Лужковым. Я и сегодня считаю, что этот выбор был лучше, чем если бы президентом России стал г-н Примаков в компании с Лужковым. … И - да, действительно, я плохо разбираюсь в людях, но мне кажется, достаточно хорошо понимаю ход исторических процессов, понимаю, что время очень сжато: то, на что уходило в 20, даже в 20 веке, во второй половине 20 века пять лет, сегодня уходит один год. И поэтому я действительно считаю, что время Путина, время режима Путина, безусловно, очень ограничено».

Полный текст – здесь .