|
Представим себе группу, состоящую из трехсот взрослых людей разного
возраста, жизненный и профессиональный опыт которых резко отличается.
Одни провели много лет на государственной службе, другие ушли в бизнес,
как только появилась такая возможность, третьи пытались делать
политическую карьеру в бурные 90-ые. По характеру они тоже разные.
Некоторые склонны к аппаратным интригам, другие предпочитают публичные
дискуссии. Некоторым нравится подчиняться, другие склонны вести себя
независимо. И мнения о принципиальных общественных и экономических
проблемах у них тоже не совпадают. Одни считают, что самое важное для
России - это дать простор инициативе граждан. Другие думают, что
государство должно обо всех заботиться и всех контролировать, и это
самое главное. Некоторые вообще не имеют собственного мнения, и склонны
полагаться на лидера, но таких - явное меньшинство. Большинство же в
группе составляют люди активные, успешные, как модно сейчас говорить,
амбициозные, причем многие их них добились успеха в предпринимательстве
- деле, которое требует незаурядного нюха, готовности идти на риск и
способности принимать на себя ответственность. Представили? Теперь
зададимся вопросом: может ли эта группа вести себя как вымуштрованное
воинское подразделение, предназначенное для слепого исполнения приказов
командира? Могут ли все входящие в неё люди вести себя, как автоматы
для голосования? Маловероятно, не правда ли. Речь, разумеется, идет о фракции "Единая Россия" в
Государственной думе. Соблазнительно, конечно, считать, что все
единороссы - это андроиды в серых костюмах с абсолютно гладким лбом и
прозрачными глазами, но беглого взгляда на биографии депутатов
путинского большинства достаточно, чтобы заметить, что у большинства из
них слишком бурное прошлое для того, чтобы они могли в одночасье
превратиться в верных солдат партии. Думские события последних двух
недель показали, что фракция "Единая Россия" - вовсе не монолит.
Налоговые инициативы правительства вызвали раскол в бюджетном
комитете. Такие комитетские столпы, как Наталья Бурыкина и Андрей
Макаров (москвичи-единороссы) отвергли шкалу регрессии единого
социального налога (налога на фонд заработной платы), которая была
предложена правительством. Мотивировка - правительственный вариант
ухудшает положение части людей со средне-высокими доходами. В итоге
представители Минфина были вынуждены пойти на компромисс и снизить
порог доступа к регрессии до 280 тыс рублей годовой зарплаты
(первоначальное предложение правительства - 300 тысяч; предложение
"бурыкинского" подкомитета - 264 тысячи). В вопросе о централизации доходов фонда медицинского
страхования правительству и комитету вообще не удалось договориться.
Правительство хотело, грубо говоря, отобрать деньги медстраха у
регионов и перераспределять их самостоятельно. Большинство членов
комитета защищали сложившийся порядок, при котором большая часть
средств остается в регионах. Несмотря на все усилия министра труда
Михаила Зурабова и заместителя министра финансов Сергея Шаталова,
только 12 членов комитета поддержали правительство, при том что 15
человек высказались в поддержку прав регионов. Единороссы были и с той,
и с другой стороны. На пленарном заседании правительству удалось
отыграться - но вариант, за готорый проголосовала Дума, в значительно
меньшей степени ущемляет права регионов чем тот, на котором настаивало
правительство. Во время обсуждения судьбы единого социального налога всей
Думой председатель думского комитета по труду (естественно, единоросс)
Андрей Исаев пошел против фракции и правительства, потребовав вернуть в
Налоговый кодекс упоминание о том, что средства ЕСН расходуются целевым
образом. Он проиграл - но 20 коллег по фракции согласились с ним, а не
с Высшим Советом. В вопросе об исключении граждан среднего возраста из
накопительной пенсионной системы главными критиками правительства были
независимые депутаты - но и тут отдельные единороссы отклонились от
генеральной линии. Граждан из накопительной системы, правда, все равно
выкинули. Таким образом, по экономическим вопросам внутри фракции
наблюдается публичное разномыслие. Но и в отношении политических
вопросов она не представляет собой монолит. На прошлой неделе член
фракции Геннадий Гудков, сменивший Геннадия Райков на посту
председателя Народной партии, сделал заявление, что члены Народной
партии, входящие во фракцию "Единая Россия", не будут голосовать за
закон о референдуме, если он не будет "дебюрократизированным". Гудкова
с однопартийцами удалось уговорить, но сам демарш создает прецедент.
Вообще, в "Единой России" появились депутаты, которые регулярно
голосуют без оглядки на фракционную дисциплину. Например, это Валерий
Гартунг, один из вероятных кандидатов в губернаторы Челябинской области
на предстоящих выборах. Наконец, по вопросу, который одновременно
является и политическим, и экономическим - о замене социальных льгот на
деньги с одновременной отменой части льгот - во фракции "Единая Россия"
до такой степени нет единого мнения, что пока правительство даже не
рискует ставить этот вопрос в думскую повестку дня. Говорить о том, что "Единая Россия" находится на грани
раскола, вероятно, преждевременно. Формирование групп внутри фракции
пока не стало публичным процессом и не обязательно станет.
Существование консолидированной "московской", или "лужковской" группы
под руководством Георгия Бооса - не более чем слух. То же самое можно
сказать о "правой платформе" внутри "Единой России", которую связывают
с именами Виктора Плескачевского и Павла Крашенинникова. Отсутствие
единомыслия и раскол - разные вещи. Другое дело, что появление
публичного разномыслия в рядах "Единой России" означает, что
исполнительной власти придется изменить взгляд на Думу как на тупое
орудие, предназначенное для штамповки правительственных и президентских
инициатив.
Екатерина Михайловская
(статья написана для газеты "Русская мысль")
|
