|
Заместитель главы президентской администрации Владислав Сурков,
получивший заслуженную известность в качестве думского кукловода,
превращается в публичного политика. Его интервью "Комсомольской правде"
и немецкому еженедельнику "Шпигель" представляют собой максимально
подробное изложение постбесланского курса российского руководства,
который сочетает в себе установку на просвещенный абсолютизм и
экономические реформы с параноидальным страхом перед воображаемыми
внутренними и внешними угрозами. Сурковские интервью резко отличались
от выступлений других государственных чиновников - зам. главы
кремлевской администрации изъясняется человеческим, а не суконным
языком, увлекательно излагает начальнические и собственные мысли и даже
кажется искренним. Естественно, что они вызвали бурный интерес читающей
публики.
В интервью "Шпигелю" Владислав Сурков упомянул о том, что его
особенно волнует проблема Чечни, потому что его отец - чеченец. Это
признание дало сигнал к раскопкам, и желтая газета "Жизнь" опубликовала
пространный репортаж трогательного содержания о счастливом детстве
крошки Асика в некогда прекрасном, а ныне разрушенном войной селе
Дуба-Юрт. Зоя Суркова приехала в Дуба-Юрт по распределению после
пединститута. Её будущий муж Андарбек Дудаев, сын одного из самых
уважаемых людей в селе, тоже работал учителем. Когда Славе Суркову
(точнее, Асламбеку Дудаеву, как его тогда звали) исполнилось три года,
его отец уехал в Ленинград поступать в военное училище и больше не
вернулся. Бабушка и дедушка Дудаевы, уважая чувства оскорбленной
молодой женщины, не препятствовали её отъезду в Россию. Односельчане
вспоминают, пишет "Жизнь", что маленький Асик был очень храбрый, но
однажды испугался клоуна.
На прошлой неделе не только раннее детство, но и
политические идеи г-на Суркова оказались в центре общественного
внимания - на этот раз против его воли. Радио "Свобода" опубликовало на
своем сайте расшифровку выступления Владислава Юрьевича на закрытом
заседании Генерального совета предпринимательского объединения "Деловая
Россия" 17 мая 2005 года. Вялые попытки объявить текст фальшивкой
успеха не имели. Хотя глава "Деловой России" Борис Титов сказал, что
стенограмма неверна, даже он подтвердил, что подобный разговор был.
Никаких секретных материй г-н Сурков с
предпринимателями не обсуждал и государственных тайн им не открывал. Он
повторил ровно то, что уже говорил журналистам, только в еще более
неформальном тоне. Главная мысль: демократия - это хорошо, но
суверенитет важнее. А суверенитет, считают в Кремле, находится под
угрозой. Вернее, угроз множество, и они разнообразны. "Подземный пожар"
на Кавказе - это раз. Попытки Евросоюза взбунтовать финно-угорские
народы - это два. "Либеральные друзья" (они же - "пятая колонна"; на
этот раз этот термин не употреблялся) - это три. Конфедерация - это
четыре; как утверждает кремлевский чиновник, в этом случае страна
"развалится через неделю". Парламентская республика - это пять; ведь в
России "никто не держит слова" и "нет никакой культуры коалиций".
"Оранжевые революции" и гуманитарные институты - это семь. Некультурные
граждане, способные избрать глубоко неправильного губернатора - это
восемь. "Левое душою" большинство "Единой России", которое, если за ним
не присматривать, "напринимает такого, что мало не покажется" - это
девять. В общем, кругом опасности, и только Кремль - единственный
европеец.
Вывод г-на Суркова понятен. Народы (имеются в виду
не только избиратели, но и депутаты) надо пасти, институты, например,
партии, надо внедрять сверху, учитывая особенности почвы. "Вопрос
демократии" - говорит он - "не только в том, чтобы нарисовать
демократические институты, но и в том, чтобы люди дошли до такой
культуры". К примеру, обижается чиновник, "в новой процедуре назначения
губернаторов увидели только произвол власти (курсив мой - Е.М.). Но,
пардон, мы застраховались от целого ряда моментов достаточно идиотских.
В силу тех же причин. Извините, культура у нас пока не та. Не то, что
кто-то не доверяет народу. Но нам не хватает еще, чтобы в Дагестане
избрали какого-нибудь там ваххабита!" Здесь можно было бы напомнить,
что на случай избрания ваххабита существует закон о федеральном
вмешательстве, а так же о том, что, когда губернатором Красноярского
края чуть не был избран криминальный элемент, тогдашняя власть сумела
решить вопрос, не прибегая к тотальной отмене выборов. Впрочем, из речи
г-на Суркова следует, что спорить с ним безполезно. Этот человек (и,
вероятно, его сподвижники в Кремле) охвачен страхом, который он
неспособен скрыть. Вот образец его рассуждений: "Я уверен, что
российские люди в широком смысле слова способны к демократии и способны
в ней жить и ее создавать, способны наслаждаться ее плодами. Но,
наверно, здесь есть какой-то исторический путь. Но не перепрыгнешь его
- шею свернешь. Не искусственно мы это сдерживаем, как многим кажется.
Мы просто боимся". Надо сказать, что боится г-н Сурков не зря. Как он
сам признает, вертикальная система управления себя изжила,
квалифицированных бюрократов брать неоткуда, страна потихоньку
загнивает, перпектив никаких. Тем временем мечты г-на Суркова носят
декадентский характер, и вряд ли найдут поддержку у 140 миллионов
граждан: "Хорошо бы в Европу убежать, но нас туда не возьмут, Россия -
это плохо освещенная окраина Европы, но еще не Европа. В этом смысле мы
неразрывно связаны с Европой и должны с ней дружить. Это не враги. Это
просто конкуренты. Тем обиднее, что мы не враги. Враг - это, когда
можно героически погибнуть на войне, если с ним столкнуться в лобовом
столкновении. В этом есть что-то героическое и прекрасное. А проиграть
в конкурентной борьбе - это значит быть лохом. И это мне, кажется,
вдвойне обидно. Лучше уж быть врагом, а не как сейчас, двусмысленными
друзьями! Вот как бы что мы хотим." Хотелось бы, конечно, надеяться,
что эта греза о славной кончине - результат неточной расшифровки; с
другой стороны, похожие мотивы, пусть в менее эксцентрической форме,
содержатся в последнем послании президента. Президент, однако, пока
вроде бы никому не жаловался публично на то, какой сложный контингент
ему попался. Владислав Сурков жалуется: и на 140 миллионов "небогатых и
сложных людей", и на "трескучих думцев", и на "проходимцев" из
правозащитных организаций, и на серость единороссов. Трудно быть богом.
Екатерина Михайловская
(статья написана для газеты "Русская мысль")
|
