Завершая цикл ливийских репортажей, напишу о том, о чём по объективным причинам умолчал раньше.

На въезде

Въехать в Ливию гражданину России в начале сентября оказалось проще простого. Международные аэропорты Триполи и Бенгази ещё не работали, и вариантов въезда было два: по земле через Тунис или Египет. Знающие люди порекомендовали запастись для въезда в Тунис туристическим ваучером, да я поленился: забронировал гостиницу на одну ночь через booking.com, но и эту бумажку с меня не спросили ни в Домодедове, ни в тунисском аэропорту Карфаген. Содержимое самолёта с русскими туристами получило заветные штампики о въезде без предъявления чего бы то ни было, кроме паспорта. И без виз, которые россиянам в Тунисе не нужны. Правда, агентство ДАВС, где я покупал авиабилет, категорически предупредило, что с билетом в один конец могут в самолёт не посадить или в Тунисе не выпустить - пришлось запастись обратным билетом, который я позже без труда поменял на другую дату через Интернет-сайт того же ДАВСа.

Красно-чёрно-зелёные ливийские триколоры встречают путешественника километров за 35 до пограничного пункта - в Бен Гардане, ближайшем к границе тунисском городе. На обочине - металлические каркасы, обтянутые "новыми старыми" флагами, которые здесь же можно купить. Столь же часто встречаются сооружения из досок, на которых стоят канистры, бидоны и банки всевозможных размеров с бензином для приезжающих сюда затариваться автомобилистов-ливийцев.

Ближе к границе - палатки ливийских беженцев. Над лагерями вместо триколоров - флаги спонсоров: справа от дороги - ООНовских агенстств, слева - Объединённых Арабских Эмиратов.

Начальница бригады Агентства ООН по помощи беженцам Барбара, судя по отсутствию головного платка (в отличие от остальных сотрудниц бригады, дежурящих здесь же на границе) - не местная, говорит: счёт беженцев в лагерях идёт на десятки тысяч. Все они - не ливийские граждане. Ливийцы тоже в большом количестве уезжают в Тунис, но оседают в городах. Те, кто в лагерях, сами не знают, чего они хотят или будут хотеть завтра - вернуться работать в Ливию или возвратиться на родину. Ждут прояснения ситуации. С продовольствием перебоев нет, ООН всё, что надо доставляет.

Команда Агентства ООН по помощи беженцам на тунисской границе

Таксист, вёзший меня от тунисской столицы до пограничного пункта Рас-Дждир попытался сдать меня с рук на руки ливийскому таксисту на тунисской стороне границы, который запросил за проезд до Триполи 250 евро, да ещё и с условием, что сначала он проедет 30 км назад, в Бен Гардан, за бензином, а потом повезёт в Ливию. Пеший переход через границу никаких трудностей не составил. Тунисские пограничники, как я уже писал, меня попросту не заметили, и я их тоже. Их интересовали только машины с пассажирами с прочим содержимым. К гражданам в разночинной неформенной одежде, штамповавшим паспорта за столом под открытым воздухом, я подошёл сам, и это были уже ливийские штампы. Спросив, зачем и к кому я еду в Ливию и удовлетворившись односложным ответом: "Журналист", они сказали мне Welcome и тиснули печать с датой и местом пересечения границы. Далее передо мной открылась дорога, вдоль левой стороны которой тянулась кажется, бесконечная вереница машин, желающих выехать в Тунис, а правая сторона была свободна докуда хватало взгляда.

До Триполи - 170 км

Поймать попутку на этой дороге было решительно невозможно. Раз в 7-8 минут в сторону Триполи проезжала одинокая легковушка с пассажирами, спешащими по своим делам, которым вовсе не улыбалось кого-то там подвозить. До ближайшего заметного города - Звары - было 60 километров, для пешей прогулки многовато.

Заметив, что кое-кто из левой, "тунисской" полосы время от времени разворачивается и едет в нужном мне направлении, я стал интересоваться этими автомобилями, в результате чего мной заинтересовались повстанцы, то есть молодые, лет по 18-20, ребята в майках с "февралистской" символикой и с автоматами наперевес, которые во множестве ходили и ездили вдоль колонны ожидающих автомобилей. Один из них, хорошо говорящий по-английски молодой человек негритянской расы, спросил, куда мне надо, и услышав ответ "В Триполи или хотя бы в Звару", остановил машину с двумя своими соратниками, и они втроём повезли меня в Звару, прямиком в Совет. "Что за Совет?" - спросил я у них. "Переходный", - ответили мне. Так я впервые узнал о существовании на местах временных органов власти, подчинённых Переходному национальному совету в Бенгази.

Переходный совет Звары разместился в бывшем здании Народного комитета - местного органа джамахирийской исполнительной власти. Здание было немножко побитым, но с водой и электричеством всё было в порядке, чего я, вообще-то, въезжая в Ливию не очень ожидал. В хорошо кондиционируемом председательском кабинете сидели за ноутбуками два молодых повстанца, один слушал музыку, другой, кажется, резался в какую-то игру. Рядом, у стеночки, стояли автоматы.

Ответив на несколько моих вопросов, местоблюститель председательского кресла попросил провожатых отвезти меня в военный совет города. Военный совет располагался в одноэтажном здании, но не на обычной городской улице, а на огороженной забором территории. Там я встретил людей совершенно другого поколения и внешнего вида. Один из них, бородач лет 50-ти, в белом одеянии без пуговиц, которое у православных бы называлось рясой, а у католиков - сутаной, сказал мне по-английски, а потом другой, высокий человек за 40 в костюмных брюках и клетчатой рубашке, повторил по-русски, что военный совет не может взять на себя ответственность за мою безопасность, и поэтому мне следует вернуться в Тунис и получить от тамошнего представительства "этих людей - Абдель Джалиля и Джебриля" разрешение на журналистскую работу в Ливии. На вопрос, нельзя ли сделать это по факсу, они ответили что-то типа: "Какие факсы, у нас война!". Исполнение своего решения военсоветчики поручили привезшим меня повстанцам, и мы с ними двинулись в обратную дорогу.

По дороге к Рас-Дждиру повстанцы пару раз останавливались, чтобы поговорить с друзьями из встречной машины, оставляя меня внутри наедине со своими автоматами. Но уже по дороге они заверили меня, что в Тунис ехать не придётся: местное начальство на границе наверняка даст добро.

Доехав до окрестностей пропускного пункта и переговорив со своим начальником, парнем года на 3-4 старше их самих, повстанцы со словами "У нас свободная страна" после наступления сумерек нашли мне такси до Триполи за 50 динаров, т.е. в 7 раз дешевле предложенного на тунисской стороне варианта.

Знакомство с городом в новой его расцветке началось для меня с бывшей Зелёной площади, которая официально так не называлась и при Каддафи. "Площадь мучеников" - вот её паспортное название.

Зелёная площадь - больше не зелёная. И это не монтаж и не катарские декорации

По вечерам центральную улицу Омара аль-Мухтара перекрывают, на площади и на прилегающей к ней части улицы начинаются "трёхцветные" гуляния с продажей соответствующей символики, воды, распеванием "февралистских" песен, политическими речами с трибуны. То же самое происходит по вечерам на главных площадях других занятых сторонниками ПНС городов.

Первая гостиница, в которую я направился по старой памяти - пятизвёздочная "Эль-Кабир" встретила отсутствием света и лужами на полу. Двинувшись по совету охранявших "Кабир" повстанцев по улице Омара аль-Мухтара, я нашел с десяток гостиниц, бравших, как потом оказалось, по 120-150 динаров за ночь, но большинство из них в приближении полуночи были уже заперты на железные ставни. Никаких признаков разрушений на улице Мухтара не наблюдалось, первая работающая и открытая гостиница оказалась за 165 динаров (130 долларов), с чем и пришлось согласиться. Первые дни наблюдалась остаточная дисфункция коммунальных служб: в середине дня на несколько часов пропадала то горячая, а то и любая вода, несколько дней не могли наладить Интернет.

В гостиницах, сосредоточивших иностранных журналистов (по 250 евро за номер) Интернет был. Талончик с вайфай-паролем на 5 дней стоил 35 динаров, но давали его бесплатно, даже не спрашивая, постоялец ты этой гостиницы или так забрёл. К концу сентября вольница прекратилась: с чужих стали брать положенные 35 динаров за талон на вайфай, а с бескомпьютерных, каковым стал и я после неудачной попытки пробраться в Себху, 12 динаров в час. Впрочем, в городе уже работало немало интернет-кафе и пунктов связи с Интернетом за 1 - 1,5 динара в час.

Позже в столице нашлись и гостиницы по 50 динаров (40 долларов) в день (места надо знать!), хотя и с барахлящим Интернетом, без балкона (а рубашки-то где-то сушить надо!) и завтрака.

"Красный полумесяц" (то, что в европейских странах называется "Красным крестом") в Ливии сильно политизирован. Попытки воспользоваться его услугами для пересечения линии фронта наталкиваются на непонимание: "Сирт? Но там же нет революционеров! Там фаланги Каддафи, они Вас просто арестуют!"

В аэропорту

В ожидании самолёта Бенгази - Триполи в середине сентября я познакомился с несколькими попутчиками. На традиционный вопрос "Чем Вам так насолил Каддафи?" молодая девушка, которую бенгазийская мама провожала на побывку к триполийскому папе, ответила сразу: Он разрушил мою семью! Папу призвали в армию во время войны в Чаде, и он вернулся другим человеком - бросил маму и теперь живёт отдельно от нас. На вопрос, за какую партию она проголосовала бы на будущих выборах девушка ответила: Не нужны нам никакие партии, у нас их нет, и не надо. Есть переходный совет - вот за него и проголосуем.

В очереди к стойке регистрации я заметил человека, издалека чем-то, может быть очками и лёгкой небритостью, а может выражением лица, напомнившего мне известного питерского политолога. Решив поговорить с ним о политике, не ошибся. Через несколько минут он уже объяснял моей попутчице азы плюралистической политики: на выборах есть люди, у которых схожие взгляды, они поддерживают друг друга, так возникают партии - называем мы их этим словом или не называем. Вежливо выслушав общелиберальную трактовку целей "февральской революции" и переходного периода, я спросил "ленинградца", у какой партии, как он считает, лучше всего перспективы на предстоящих через 8 месяцев (только непонятно, откуда считая) всеобщих выборах. К тому времени мне были известны по Интернету, летучим листкам Триполи и Бенгази и Википедии две заявивших о себе политических силы: Партия "Новая Ливия", судя по всему - побочный проект одноименной газеты, и Социалистический союз, который, судя по символике и названию сайта, похож на что-то типа российской Соцпартии трудящихся, в которой в 1991-1993 годах пересиживали запрет компартии те, кто не мог пока открыто объявить себя сторонниками политики низложенного режима. Сейчас, в начале октября, в Википедии можно найти упоминание ещё одной партии - Демократической, с почтовым адресом в бельгийском домене и телефоном в Великобритании.

Собеседник проявил уверенность, сопровождавшуюся, как мне показалось, большими личными симпатиями, в том, что наиболее авторитетной будет та партия, которую создадут ливийские "Братья-мусульмане". На фоне египетских, тунисских, да и палестинских раскладов, не берусь это утверждение оспаривать.

В Завии

Город Завия - центр одноименной провинции в 40 км от Триполи, пережил, по словам контролирующих его молодых людей с автоматами, ту же историю, что и Мисурата: молодёжные демонстрации, ввод войск, создание параллельных структур власти, бегство и распад структур официальных с перетеканием некоторых чиновников в новые. Как и везде, кроме двух столиц, на власть претендуют, сотрудничая и конфликтуя друг с другом, военный совет и орган гражданской власти, который здесь, правда, именуется не переходным советом, а просто муниципальным. Муниципальный совет возглавляет местный бизнесмен. В совете военном - молодые люди до 30-ти, которые считают, что чиновники из муниципального совета украли у них победу.

К работе с прессой и Интернетом здесь относятся столь же тщательно, как и в Мисурате. Медиа-комитет занимает один этаж в здании бывшего "облздрава", функции которого сегодня, похоже, не исполняет никто: шкафы полны всякими бумагами по госзакупкам и медицинскому страхованию, которые временами пускают на черновики.

На входе в медиацентр - аккуратная вывеска на всю стену с упоминанием "Ютьюба"



Так "молодые революционеры" Завии представляют самих себя



Кабинет начальника облздрава



На столе - фотография самого начальника



Наглядным пособиям для врачей в медиа-центре найдено новое применение



На главной площади Завии. Таинственный алфавит тамазигх



Разрушенная гражданской войной мечеть воссоздана в виде шалаша со стенами из фанеры и полотна



Фотографии погибших



Традиционная для главных площадей ливийских городов сцена для митингов, на ней - сирийский и йеменский флаги



"Этот дом обстреливался фалангами Каддафи", потому что его заняли революционеры"





"А эта гостиница разрушена, потому что в ней были снайперы Каддафи"



Молодые верблюды спокойны. Они не знают, что везут их на шашлык

Домой!

Перед тунисским таможенником хочу повиниться. Вопрос про "моннэ" относился не к какой-то взятке, как я намекал в одном из репортажей, а к тому, чтобы я задекларировал сколько и какой валюты везу через границу - эту цифру он должен был вписать с моих слов в миграционную карточку. И как я без неё проехал - одному таксисту известно.

В транстунисском автобусе мои соседи - два молодых ливийца, которые едут в Египет продолжать медицинское образование. Стиль правления Каддафи им не нравился. Да, раньше они могли поехать на учёбу за границу за счёт правительства, но этих денег приходилось ждать 2-3 года, проходить какой-то придуманный чиновниками отбор, да и оплачивал бюджет не все 100% стоимости образования. Зато теперь они вольны поехать туда за счёт своих семей.

А будет ли у ливийских семей достаточно денег на это при новом строе? Да, конечно! - полагают будущие медики. Народу достанется больше денег, чем доставалось при Каддафи - ведь он их тратил в большом количестве на помощь бедным африканским странам (ну прямо наше "Россия кормит Среднюю Азию" образца 1989 года). Спрашиваю: за какую партию бы Вы проголосовали. Ни за какую, все эти партии создаются эмигрантами, которые хотят учить нас жить. А за какого кандидата в президенты? За Махмуда Джибриля, - отвечают оба. Кем был он при прежнем строе? Экономистом, работал в Госплане, планировал реформы, но ему не давали развернуться. Он знает, что делать с экономикой.

Читатели могут спросить, почему я за месяц столько написал о противниках Каддафи и их мотивах и почти ничего - о его сторонниках. Они есть, но признаются в этом только убедившись, что иностранный репортёр их не выдаст, и не просят ни сфотографировать их, ни назвать по имени.

В последний час

3 октября Махмуд Джибриль, занимающий в переходном совете пост председателя исполкома, т.е. временного премьера, заявил, что не станет возглавлять временное правительство, которое должно будет то ли за 8, то ли за 20 месяцев подготовить всеобщие выборы. Отсчёт этих месяцев будет начат после распространения власти ПНС на всю территорию Ливии, и в этот "день икс" Джибриль уйдёт в отставку. Теперь уже понятно, что от этого момента нас отделяют не часы и не дни, а может быть и не недели.

Жители по крайней мере двух больших провинций - Сирта и Бени Валида - за прошедшие с истечения ультиматума ПНС три недели так и не выразили готовности сдать свои города "переходникам" и пока успешно отражают атаки. Непонятна ситуация в Джуфре и Себхе, а вместе эти четыре провинции составляют широкую полосу, простирающуюся от моря на севере к границе с Нигером на юге и разделяющую Ливию на три части. Люди "Центральной полосы", в том числе шейхи местных племён, которые ведут переговоры с переходным советом, не готовы принять условия капитуляции и пожертвовать своим лидером, которому Совбез ООН запретил выезд за пределы ливийской территории, а правители "новой демократической Ливии" обещают судьбу Саддама Хусейна.

Кто знает, может быть мы ещё увидим примирение между "двумя Ливиями", и гипотетический "избирательный блок Каддафи" примет участие в выборах на равных со своими либерально-западническими и радикально-исламистскими противниками. Кстати, именно такой выход предлагал Примаков от имени Путина Саддаму накануне роковой для последнего войны с США.