 Прежде чем стать чудовищем и обратиться в скалу, Сцилла была нимфой, которую
полюбил Главк, один из морских богов. Дабы ее покорить, Главк попросил о помощи
Кирку, которая славилась знанием трав и волшебства. Однако Кирка сама влюбилась
в Главка, да только никак не могла заставить его забыть Сциллу. И, чтобы
наказать соперницу, она вылила сок ядовитой травы в источник, в котором нимфа
купалась. Далее, по словам Овидия ("Метаморфозы", XIV, 59 - 67):
Сцилла пришла и до пояса в глубь погрузилась затона,
Но неожиданно зрит, что чудовища некие мерзко
Лают вкруг лона ее. Не поверив сначала, что стали
Частью ее самое, бежит, отгоняет, страшится
Песьих дерзостных морд, - но в бегство с собою влечет их,
Щупает тело свое, и бедра, и икры, и стопы, -
Вместо знакомых частей обретает лишь пасти собачьи.
Все - лишь неистовство псов; промежности нет, но чудовищ
Спины на месте ее вылетают из полной утробы.
Она чувствует, что стоит на двенадцати ногах, что у нее шесть голов и в
каждой голове три ряда зубов. Такая метаморфоза настолько ее устрашила, что
Сцилла бросилась в пролив, разделяющий Италию и Сицилию.
(Хорхе Луис Борхес, «Книга вымышленных существ»).
«Скилла, некогда прекрасная дочь Гекаты Кратеиды и Форкия, или Форбанта, или
Ехидны и Тифона, Тритона или Тиррения, была превращена в собакоголовое чудовище
с шестью ужасными головами и двенадцатью ногами. Это сделала либо Кирка, завидуя
тому, что в Скиллу влюбился морской бог Главк, или Амфитрита – из зависти, что
Скиллу любит Посейдон.
Скилла ловила моряков, ломала им кости и не спеша проглатывала их. «Без умолку
лая визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным», она оглашает всю
окрестность. Пытаясь спастись от Харибды, Одиссей приблизился чуть ближе к
Скилле, и та похитила шесть самых лучших моряков – по одному на каждую глотку –
и унесла их в пешеру, чтобы потом пожрать их, уже не спеша. Моряки кричали и
протягивали руки к Одиссею, но он не решился прийти им на помощь и поплыл
дальше.»
(Роберт Грейвс, «Мифы Древней Греции», гл. 170)
|
