Сайт "Сцилла.ру" публикует стенограмму Круглого стола под заголовком "125 дней тандемократии или несостоявшаяся (?) оттепель", который Центр "Панорама" провёл 10 сентября в Независимом пресс-центре на Пречистенке.
В повестке значились следующие темы: – Оттепель или заморозки? – Кто главнее – Медведев или Путин? – Югоосетинская война и ее последствия для России и мира.
Вот некоторые выдержки из выступлений:
Галина Михалёва: Вообще я называю нашу внутреннюю, и особенно – внешнюю политику политикой «в стиле постмодерн», потому что в ней сочетаются одновременно не сочетаемые характеристики. С одной стороны, мы великая держава у которой все – враги и которая противостоит воплощению зла – Соединённым Штатам (…). А с другой стороны – мы всё время отыгрываем назад, мы клянёмся, что мы выполним План Медведева – Саркози, мы продолжаем вести переговоры с Европейским Союзом. То есть, с одной стороны, мы заявляем, что нам вообще на всё наплевать, мы отовсюду выходим, будем противостоять НАТО и выстраивать альтернативный блок с постсоветскими странами. А с другой стороны, на самом деле ни одна из международных структур существующих пока не разрушена, ниоткуда мы не вышли. И точно так же я бы сказала, что здесь мы не одиноки: Европа, Европейский Союз действует примерно в том же стиле: риторика одна, шаги другие. – …по-моему, слово «тандемократия» очень красивое, но оно вводит всех в заблуждение, потому что – one-, two-, тан- или ещё что-то не отвечает природе этого режима. Режим авторитарный, надо вещи называть своим именами, и режим, конечно, с одной верхушкой, а не с двумя, как бы нам это ни хотелось. Мы в ходе этой пятидневной войны видели, как эти решения принимаются, кто там главный – это было видно и стилистически, и по сути дела, и здесь иллюзий питать не надо.
Борис Надеждин: Конечно, начало для Дмитрия Анатольевича, прямо скажем, обескураживающее. То есть его просто реально повязали кровью, так сказать обмазали и так далее и ему теперь будет очень сложно выходить из всего этого. – Я примерно понимаю, за что уволят Путина как премьера. Он не справится с удержанием инфляции – я так думаю. Потому что он ведь отвечает за инфляцию, это было публично сказано. – …уже очень многие люди, в том числе из истэблишмента вполне, они уже начинают чувствовать, что лжи стало слишком много, чтобы спокойно планировать свою жизнь. Потому что следующая стадия лжи вот в этой ситуации – это уже неконтролируемые обвинения, расправы и т.д. – …Путину Бог послал Саакашвили, который совсем уж такой странный дядя. Кстати, я до сих пор не понимаю: у меня есть два предположения по поводу действий Саакашвили. Первое – что его развели американцы, второе – что его развели наши. Но находясь в здравом уме, имея сорокатысячную 58-ю армию на расстоянии часа езды на танке, взять Цхинвал – это надо быть вообще я не знаю кем.
Владимир Лысенко: С моей точки зрения, Путин – бесспорный лидер, он бесспорный хозяин страны, с моей точки зрения, Медведев – это просто человек, которого надо показывать по телевизору для Запада и кое-кому ещё. Моя позиция – что Медведев никакой большой роли не играет. – … Я думаю, что сейчас для России нужна не одна единая партия, а нужно действительно такое мощное объединение, в которое бы вошли не только политики, но и экономисты, и представители может быть даже спецслужб, которые готовы работать с оппозицией…
Александр Кынев: Я думаю, что различия [с Советским Союзом] примерно такие же, как если Вы берёте некий дом ветхий, который дышит на ладан и если его пнуть, стены упадут, и клеите красивые обои, имитируете Версаль. Всё равно Версаля не получится, независимо от того, какие висят обои и какая висит вывеска. – … есть некий коллективный Путин, и есть люди, у которых сложная система взаимоотношений, и они повязаны множеством вещей, и далеко не все они друг другу симпатизируют, скорее всего – не симпатизируют. Но никто друг с другом ничего поделать не может. Условно говоря, есть и Сечин, есть и Чемезов, есть Сергей Борисович Иванов, есть Дмитрий Анатольевич Медведев, есть сам Путин и т. д.. То есть, есть некий конгломерат людей с очень сложными пересекающимися интересами, вложениями инвестиций, историей взаимоотношений и т. д. И которые вынуждены терпеть друг друга, есть постоянная сложная позиционная игра, в которой Путин – лишь один из игроков, просто игрок, в течение нескольких последних лет наиболее публично озвученный, яркий, символический и обладающий рейтингом. Но связывать всё с личностью одного Путина, по-моему, было бы неправильно и ошибочно. И, конечно, он первый среди равных, он федеральная фигура. Но он не есть демиург всего этого процесса. – Хорошо ли усиление Медведева для страны? Хорошо ли это с точки зрения перспектив демократизации страны? Я не знаю ответа на этот вопрос. И думаю, что его никто не знает на сегодняшний день, потому что это ящик Пандоры. Потому что никто не знает, что у него внутри и что он намерен делать завтра. – …при том сценарии «болота», который существовал до августа месяца, никакого иного сценария как «Путин после Медведева, Медведев после Путина» в принципе не было. Когда пересадка в этом виртуальном политбюро с места на место и передача поста по наследству от старшего товарища младшему – никакого другого сценария эта инерция не предусматривала. То, что сценарий сломан, и то, что позиции одного игрока усилились незапланированно по отношению к другим, и то, что при этом есть перспективы изменения экономической конъюнктуры и создания кризиса, который может дополнительно кого-то выбить из игры и нарушить баланс, это как раз залог грядущих изменений правил игры. Изменения правил игры всегда дают шанс тому, что поднимется что-то из тех сил, которые сегодня там не представлены. Но неизвестно, какие силы поднимутся. Но то, что эта система будет разрушена – это точно.
Сергей Жаворонков: Я считаю, что сами по себе негативные экономические изменения – рост инфляции, отток инвестиций, проблемы с перекредитованием крупного бизнеса, не окажут прямого воздействия на внутриполитическую ситуацию. Ничто из этих проблем в условиях авторитарного режима не может стать настоящей причиной для отставки правительства.
Вадим Востоков: Мне непонятны стенания по поводу зажима свободы слова при Путине. Я не знаю, что Вы делали в начале 90-х, а я лично, как сотрудник Моссовета, а затем как управляющий АОЗТ «Консорциум прессы», занимался трудоустройством журналистов, которых демократическая революция выгнала с работы. Сотни и сотни журналистов были изгнаны с работы. – …признав Южную Осетию и Абхазию, Российская Федерация получила стратегический выигрыш за счёт вбивания клина между Соединёнными Штатами Америки и Европейским Союзом.
Юлия Малышева: …я бы всё-таки как многие математики пошла бы по упрощению формулы, и называла бы это «итоги первых дней Медведева – Путина» и поставила бы знак равенства между ними, не вдаваясь в подробности, кто из них главный. – …можно сказать, что два таких значимых события как отказ в освобождении Ходорковского и гибель Евлоева – это уже равнозначно по негативу тому, что было сделано Путиным за последние три года.
Александр Гнездилов: …для меня главное последствие для России войны с Грузией – а по сути это была война с Грузией – это утрата статуса сверхдержавы. Вот абсолютно. Россия перестала быть сверхдержавой. (…) И, конечно же, самый главный плюс получил Китай.
Аркадий Коников: …я хотел бы предложить демократам такую, может быть, наивную и авантюрную игру, которая называется «Новое платье короля» или «Не поминай чёрта». Вот есть президент Медведев – будем считать, что он президент.
Владимир Прибыловский: Моя позиция такая. По первому вопросу – оттепель у нас или заморозки – я бы сказал, что ни то, ни другое. – Дело в том, что советизм, коммунизм, тоталитаризм – это вовсе не единственное зло в мире, и мы не назад идём, мы скатились на обочину, это отчасти при Ельцине стало происходить, Россия скатилась в Третий мир. И в общем как политические, так и экономические реалии России – они соответствуют Третьему миру – не застою брежневскому, не сталинскому тоталитаризму, а Третьему миру. – Югоосетинская война, каковы её последствия для России и мира. Я думаю, что последствия её для России – плохие, но я надеюсь, что они будут всё-таки умеренно плохие.
|
