Сегодня, 13 января, в Москве прошло разрешённое шествие оппозиции от Пушкинской площади до проспекта Сахарова. Предыдущую акцию оппозиции 15 декабря согласовать не удалось, и тогда «гулять на Лубянку» вышло не очень много народу. На этот раз шествие, безусловно, было многочисленным. Оценки численности находятся в диапазоне от 9,5 (оценка МВД) до 40 (данные организаторов) тысяч человек. В любом случае, это достаточно много для того, чтобы говорить о возобновлении массовых протестов.

Как на любой акции уличной оппозиции (в отличие от проправительственных и партийных митингов), контингент состоял из двух частей: организованной (партии, движения, группы и т.п., например, Солидарность, Яблоко, муниципальные депутаты, Либертарианская партия) и самотёка (частные лица поодиночке, семьями и дружескими компаниями). Сегодняшнее шествие отличалось от большинства протестных акций тем, что организованные участники составляли очень небольшую часть пришедших. В этом отношении акцию 13 января можно сравнить, пожалуй, лишь с первым митингом на Болотной.

Инициаторы акции заранее подготовили портреты депутатов и сенаторов, проголосовавших за «антимагнитский закон», с красной надписью наискосок: «Позор» или «Стыдно». Многие (в частности, Алексей Венедиктов) осуждали эту идею Бориса Немцова, но в итоге она была реализована: активисты пронесли плакаты по бульварам и в конце пути бросили их в контейнер с надписью «Отходы». Сам Немцов нёс портрет Путина с надписью «За Россию без Ирода!». Кроме того, сразу после рамок собирали подписи за роспуск Думы (инициатива «Новой газеты»), а также за обращение в поддержку Леонида Развозжаева. «Гражданин наблюдатель» раздавал открытки с призывом записываться в члены участковых избирательных комиссий, группа поддержки узников Болотной призывала прийти в понедельник в Мосгорсуд на рассмотрение жалобы Сергея Кривова (этот арестованный по Болотному делу участник марша 6 мая уже 30 дней голодает в тюрьме). Как обычно, были представлены так называемые «светлые силы» (последняя инкарнация МММ), ПОРТОС, сторонники радикального продления жизни и другие малые группы.

Неорганизованные граждане пришли на этот раз в основном не с ироническими плакатами, а со вполне серьёзными заявлениями (с цитатами из Писания, призывами к совести законодателей и просьбами отпустить детей). Многие несли мягкие игрушки, напоминающие о том, что главная цель шествия – выразить отношение к запрету американского усыновления, вошедшему в «антимагнитский закон» по инициативе администрации президента Путина. Люди с белыми лентами составляли в неорганизованной части меньшинство, и, судя по воспоминаниям участников о первомайских демонстрациях советских времён, для многих это была первая в жизни уличная акция, на которую они пришли добровольно.

Скандировать протестно настроенные граждане (за исключением отсутствовавших лимоновцев и присутствующих Немцова с Яшиным) всегда умели плохо. Этот раз не стал исключением. Относительно громко кричали только «Позор!», в основном почему-то в адрес вертолёта (предположительно полицейского). Некоторым успехом (среди слушателей) пользовался лозунг «Путин ест детей». Молодые активисты обсуждали вопрос о внедрении хорового пения в качестве протестной практики, но не смогли подобрать репертуар. Тем не менее, участники и без песен жаловались исключительно на мороз, а вовсе не на скуку.

Отсутствие митинга и его непременно атрибута – речей ни о чём – очень благотворно подействовало на атмосферу акции. Если вначале в воздухе висела некоторая напряжённость (говорили о провокациях «нашистов» и даже о том, что власти якобы собираются устроить мини-Ходынку), то после того, как движение колонн началось, люди расслабились и, несмотря на ужасный повод, повеселели.

Трудно сказать, будет ли сегодняшнее шествие иметь практическое значение для судьбы сирот. В то же время, совершенно очевидно, что в отсутствие общественного протеста дети, которым оставался всего один шаг до обретения семьи (в их случае – в США), в лучшем случае на долгое время зависли бы в правовом вакууме переходного периода, а в худшем – навсегда распростились бы с надеждой покинуть детский дом.